Для начала надо отметить, что отказ страны от евро будет противоречить основополагающим документам ЕС о создании еврозоны. Войти туда можно, выйти нельзя, а все страны, вступившие в ЕС начиная с 2004 года, обязались перейти на евро. Правда, не оговорив конкретных сроков. При переходе на евро в 1999-м «старым» членам ЕС было позволено отказаться от единой валюты, что своевременно сделали Великобритания, Дания и Швеция. Последний на памяти случай организованного расчленения единой валюты — разделение чехословацкой кроны на чешскую и словацкую (впоследствии замененную на евро) при разделе Чехословакии в 1993 году. Выходили страны и из зоны CFA (двух валютных союзов в Африке, которые до сих пор де-факто управляются Францией) — но это еще более экзотический случай. Более показательный вариант с большим количеством накладок грязи, а то и крови — развал зоны советского рубля в 1992-1994 годах. Здесь решения вначале принимались, а потом уже оформлялись задним числом.

Понятно, что механизм выхода из валютных систем (равно как и механизм денежной реформы в суверенных государствах) редко прописан в законодательстве и открытых нормативных актах. Решения о денежной реформе никогда не принимаются референдумом — в том числе чтобы не спровоцировать панику на валютном рынке и в банковском секторе. Даже безобидные и растянутые во времени деноминации и замены названия валюты (например, переход с лиры на шекель в Израиле) готовятся всегда под большим секретом. Поэтому слухи о референдуме на самом деле даже не заслуживали опровержения — скорее, подозрения должны были вызывать закрытые заседания греческого парламента.

Не будем рассуждать о механизме оформления такого решения, поговорим о сути. При выходе из еврозоны слабого участника вроде Греции вряд ли будет задан ориентир жесткой курсовой политики после перехода с евро на новые драхмы (далее будем называть их ндрахмы) — потому что в этом случае вся операция будет для страны абсолютно бессмысленна. По прогнозу UBS, при выходе Греции из еврозоны курс новой валюты первое время будет под очень сильным давлением, но потом отскочит. Кто окажется в выигрыше и кто проиграет в результате всей этой истории?

— Решить вопрос с наличными деньгами и межбанковскими платежами при выходе одной страны из валютного союза — дело хлопотное, чреватое судами, но нехитрое. Заполнить банкоматы ндрахмами и перевести расчеты — дело нескольких дней. Граждане, видимо, предпочтут сохранить в кошельках наличные евро — но это событие нейтральное для еврозоны в силу малых размеров Греции. Вклады также могут быть переведены в ндрахмы волевым решением правительства и национального банка. Очевидно, особенно с учетом давних традиций не доверять национальной финансовой системе, что при малейших признаках денежной реформы произойдет переток вкладов в банки Швейцарии, Британии и даже Ближнего Востока. Естественно, будет много недовольных, особенно среди североевропейцев, осевших в Греции, будут суды, но опыт стран Латинской Америки показывает, что технически это не слишком хлопотная операция. Конвертация кредитов в ндрахмы также реальна, особенно если курс будет единым. Если же курс обмена займов (для ослабления кредитного давления на граждан и бизнес) будет дискриминационным для банков, придется закрывать дыры в их балансах (как это произошло 10 лет назад в Аргентине в рамках «песификации»). Придется или переложить разницу на государство, или смириться с тем, что будет подорвана стабильность банков. Греки и греческие компании могут пострадать от встречных мер в других странах по их вкладам — так что и по этому поводу исков будет немало.

— Проблема конвертации публичных и частных долгов Греции, греческих банков и компаний из евро в драхмы более тонкая. Ключевой вопрос — в какой юрисдикции заключались кредитные договоры и выпускались ценные бумаги. Например, 90% греческих гособлигаций выпускались по греческому праву, и их конвертация потребует всего лишь решения парламента (которое, конечно, даст старт судебным процессам в Греции и ЕС). По договорам из других юрисдикций могут понадобиться переговоры с кредиторами либо совместное решение с другими странами еврозоны по всему спектру проблем. Если существенный объем негосударственных долгов останется номинированным в евро, долговая проблема не будет решена и потребует немедленного или оттянутого по сроку дефолта — по схеме, напоминающей события в России в 1998 году или в Аргентине в 2002-2004-х. По опыту стран Латинской Америки после кратковременного ослабления экономики и резкого роста инфляции и процентных ставок начинается устойчивое укрепление национальной валюты. Это должно стимулировать замену валюты долга. При такой схеме, например, рекапитализация банков будет меньшей по объему.

— Последствия ндрахмизации для экономики предсказать сложнее. Уровень ВВП в краткосрочном периоде, скорее всего, упадет из-за ограничения доступа бизнеса и населения к кредитам и дестабилизации валюты, внутренний рынок схлопнется от снижения покупательной способности населения. При этом бюджет может пострадать существенно меньше — поскольку налоги в результате всплеска инфляции, туристического бума и притока желающих скупить недвижимость со скидкой, скорее всего, вырастут, а социальные обязательства сократятся естественным путем. При этом правительство будет обязано жить по средствам в силу отсутствия  внешних и внутренних источников финансирования. Дальнейшее зависит от ситуации на экспортных рынках и новой суверенной финансовой политики. При благоприятном сценарии консолидация экономики на низком уровне и начало восстановительного роста может занять пару-тройку лет , при худшем — это будет «потерянное десятилетие».

— «Простой грек» в среднесрочной перспективе от смены валюты, скорее всего, выиграет — он потеряет в уровне жизни и доходах, но станет свободнее от долгов и получит больше шансов найти работу. Перспективы среднего класса, скорее всего, будут хуже — это может стимулировать уже растущую эмиграцию, практически исчезнувшую с конца 1980-х по 2007 год. Греческие финансовые и морские  магнаты достаточно хорошо диверсифицировали активы, и их потери, скорее всего, будет компенсированы выгодой от повышения конкурентоспособности греческого туризма, недвижимости, сферы услуг и до определенной степени сельхозпродукции. Надо отметить, что перечисленные минусы неизбежны, а вот плюсы возможны, только если страны ЕС не будут принимать в отношении Греции и греческих резидентов санкций и ограничивать их передвижение в ЕС. Но в отличие от денежной реформы даже ограниченные санкции (не говоря уже об исключении из Евросоюза) принять довольно сложно юридически, а те же дотации на сельское хозяйство из общеевропейских фондов будут куда более значимы при переводе в ндрахмы.

— Для других кандидатов на вылет (Португалия, Ирландия, отчасти Испания) с выходом Греции положение станет еще более кислым — произойдет отрицательная переоценка государственных и корпоративных долгов с учетом вновь появившегося валютного риска. Крупные страны ЕС приобретут новую головную боль — им придется разгребать завалы, возникшие от решений Афин. Именно поэтому максимально цивилизованный дефолт проблемных стран и точечные меры по поддержке европейских банков будут приоритетными для Брюсселя, Берлина и Парижа — выход даже маленькой страны из валютного союза может стоить всем участникам слишком дорого. 

— И наконец, очевидными и крупными  выгодоприобретателями станут юристы (в силу резкого роста исковой активности на многих направлениях) и валютные трейдеры, в первую очередь  за пределами Греции, — создание евро уменьшило число активно торгуемых валют, а возможный развал еврозоны создаст новые возможности для спекуляций.